СКАЗАНИЕ О КНЯЗЕ ДМИТРИИ И ВОЛХВЕ
(продолжение2)
Дмитрий и Радонеж вернулись в город, где последний договор был подписан. Погостили несколько дней у князя местного.
Дмитрий рассказывал, что исцелила его сына Волхва, что за то чудесное спасение — он обет пред Богом принял: до конца жизни пост строгий блюсти. И — что после того, как вотчину свою посетит, намерен он паломничество духовное совершить. И думает даже о жизни монашеской, о покаянии и затворе.
Слух об этом мягко облетел окрестности, и Дмитрий с Радонежем поехали домой.
Всё, с ними у Волхвы происшедшее, в самом деле казалось им почти сном: столь не похоже это было на жизнь вокруг!
Но новые знания укоренились в душах. И не могло быть и речи о том, чтобы остановиться в продолжении учёбы.
Дома Дмитрий немало времени провёл в библиотеке своей. Вопросы, прежде мучившие его, сменились новыми. Несовпадения того, что читал, и того, что ощущал душой, вызывали размышления: «А не преступаю ли я те обеты, которые в юности Иисусу дал? А правда ли, что познаваем Бог: ведь каким кощунством многим кажется мысль об этом! Но ведь и Иисус учил как раз познанию Отца Небесного! Не зря ведь в Евангелиях сказано: «Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный!»*…
* * *
Когда, спустя месяц, они подъезжали к домику Волхвы, Дмитрия уже больше не одолевали сомнения. Только лёгкая тревога была за любимую: «Вдруг случилась беда какая с ней?»
Ехали верхом. Третью белую лошадь взяли для Волхвы.
Иногда приходилось спешиваться и пробираться сквозь густую чащу.
Дмитрий сделал очень большой круг, обходя все поселения и прокладывая путь так, чтобы ни один человек их не увидел.
… Волхва ждала на пороге.
Она приняла поводья, подвела лошадей к стогу свежего сена, специально ею заготовленного.
«И это она знала, похоже!» — с нежностью подумал о проницательности любимой Дмитрий.
… Вечером они сидели вдвоём у костра на берегу озера. Радонеж спал.
А Волхва и Дмитрий не могли надышаться той любовью, которая грела души ярче огня! Она ведь только укрепилась в разлуке!
— Знаешь, я думала, что ничего уже в жизни не боюсь… А вот поняла, что боялась всё же, что не вернёшься!…
— Давай больше никогда расставаться не станем, любимая моя!
— Не получится… Но ты запомни: любовь — она так соединяет души, что, если позовёшь, — всегда рядом буду! А тела земные — это другое. Это — только частицы малые. Должна я всё это тебе показать успеть! Тогда уже никакие разлуки нам не страшны будут!
* * *
На следующий день стала Волхва рассказывать им об Огне Божественном.
Они сидели у костра, ещё с вечера разведённого и всю ночь согревавшего их покой и любовь.
Сейчас, днём, огонь костра на песчаном берегу озера был другим: в нём были лёгкость, радость!
Языки пламени словно плясали волшебный танец свободы, устремляясь ввысь.
Зашёл разговор о смерти и существовании души после расставания с телом.
Волхва сказала так:
— Не мертвы люди, когда без тел остаются: души живы, и они вновь могут на Землю придти.
Но только состояние посмертное — различно у душ разных.
Вот, Радонеж, твои мать и отец — они сейчас тут, рядом. Они добры и прекрасны были при жизни на Земле, и обитель их — рай, как сказали бы по христианскому обычаю.
… Дмитрий и Радонеж увидели Радима и Владиславу — таких молодых, красивых! Печали и тяготы оставили их совсем, они были — свободные и счастливые!
Владислава обняла Радонежа прозрачными руками, поцеловала.
— Они говорят тебе о том, как любят тебя, как радуются за тебя, просят не грустить о них! Сам-то ты — понял, услышал это? — спросила Волхва.
Радонеж кивнул молча, не в силах выразить в словах то, что испытывал.
Они немного посидели в тишине.
Потом к костру приблизился Баян — сияющий, в белых одеждах. Свет от его облика был особый: словно солнечные лучи соткали нематериальное тело. Покой Баяна был мудрый и ласковый. Зазвучал глубокий бархатный голос, охватывающий все тайны вселенной. Но слов Дмитрий и Радонеж разобрать ещё не смогли.
Волхва сказала:
— Вот мы — не рядом телами. Но душами — всегда рядом. Баян даже советует мне, чему и как учить вас.
Но очень многие души столь слабо себя при жизни в телах ощущали, что лишь телами и жили. Такие души и после смерти тел серенькими клочочками тумана остаются, будто спят до рождения следующего.
А есть и те, что сильные и не добрые были. Они и после смерти такими остаются. Их вот и можно называть дьяволами. Они в самом деле калечить другие души могут и болезни в телах вызывать. Но и они сами страдают в обиталищах нематериальных — среди себе подобных. И многие из них понимают тогда, что по-иному жить следует. И после — их жизни в новых телах будут полны страданий: во искупление боли, что они другим существам причиняли. Но позволяет им такая судьба их новое понимание обрести и очищение пройти. И путь к Свету им открыться тогда может.
Но нам сейчас о другом поговорить надо: о том, что нужно тела очистить определённым образом, чтобы души и при жизни тел свободными были от них. И тогда можно будет себя полноценно осознавать в нематериальных мирах, жить и действовать в них, умения многие обретать!
Воплощённый человек может жить сразу в нескольких мирах. Только большинство людей миры, глазами телесными не видимые, — несуществующими почитают. Или придумывают сказки и ужасы всякие про те миры. Или верят в те небылицы, что про то другие рассказывают.
О том, что мир Божественный может быть раскрыт для души, большинство людей даже не догадывается. Хотя про это во многих главах Библии говорится. И этому, вроде бы, все религии как раз научить и были призваны.
Чтобы в миры Божественные проникать — должна душа быть очищена от пороков, от мыслей и эмоций злобных и низменных. Сердце духовное — центром души стать должно! Любовью — и мысли, и эмоции свои преобразить человек должен!
А остатки энергий прежних, которые в телах от жизни не совсем чистой остались, — их душа может удалить с помощью Огня, подобного тому, как в костре этом горит. Огонь — он ведь тоже не только в мире материальном существует!
И есть в теле человека каналы особые и центры специальные, которые Свет-Огонь Божественный и силу жизненную по телу распределяют.
… И Волхва показала, как очищать полости, в которых энергия накапливается. Ведь через них душа может управлять здоровьем тела, работой всех органов.
Но объясняла Волхва не словами только, а словно высвечивались те структуры в телах.
Показала она и каналы многие, которые те полости между собой соединяют. И стали видны в них сгустки энергий более серых и плотных, чем Свет золотистый, которым Волхва всё вокруг заливала.
Она объяснила, даже то, как душами можно сливаться с нематериальными составляющими пламени обычного костра — и как этим огнём тоже можно очищать тела.
… Дмитрий и Радонеж прежде не предполагали, что такая работа душами может к усталости приводить. А устали они так, словно битву за чистоту энергий телесных вели несколько часов и победителями вышли!
Их новая жизнь стала наполнена теперь этой новой работой — труждением, тела очищающим, души развивающим!
* * *
А ещё они втроём ездили теперь верхом. Какое же это было счастье!
За озером можно было выехать вскоре на огромные просторы пологих холмов, поросших густыми зелёными травами. Эти травы колыхались на ветру, подобно морю зелёному. А лошади — словно летели над этим морем!
Здесь, на просторе, Волхва объяснила о том, как сливаться с Рекой Света Божественного, Которая над Землёй словно течёт, блаженством и лаской всё омывая!
И много дней провели они так, летая телами над простором на лошадях, а душами — паря в Потоке Света Божиего!
… В тот день остановились они на холме высоком.
— Отчего же не живут люди в этом счастье, в этой радости? — вымолвил Радонеж. — Отчего завидуют, враждуют, воюют? Как же просто, оказывается, в мире Блаженной Божественной Любви жить! Почему же никто этого не знает?!
— Вот ты — теперь знаешь! Дмитрий знает! И сможете вы других тому научить! Да только не так просто это, чтобы захотели люди от зла в себе, от привычек пагубных отказаться! То — ненависть, зависть, обида, тоска, страх, лень — души разрушающие, душащие, умертвляющие, к тяжести и горю привязывающие!
Не может войти в Свет душа неочищенная, пороками оплетённая! Разрушают эмоции низменные — и души, и тела людские! Понимание затмевается от порочного образа жизни! Не видят люди такие — Света Божиего! Живут они в горе и страданиях сами — и другим беды и печали несут!
Вы оба прежде встречи нашей — с любовью в сердцах жили, добрыми мыслями и делами жизни свои наполнить пытались. Я таких людей давно искала, да вот не многих встретила…
А учить вас — первых по-настоящему смогла. Боялись люди, которых прежде учить хотела, правила и догмы глупые нарушить! Страх перед неведомым останавливал их ещё до начала пути к Свету!
Говорят, что были времена, когда все люди о Боге-Отце знали и спокойно в любви и гармонии, красоте и покое на Земле жили. Они от плодов земли питались, кровавых трапез не совершали, не воевали между собой. Только, видно, давно то было…
А сейчас о том, как Бога понять и почувствовать, — только очень немногие знают! А то, как это другим объяснить, и вовсе почти все позабыли.
Очень нужно сохранить эти знания в чистоте! Очень нужно их людям подарить!
* * *
Однажды Дмитрий и Волхва ехали верхом. Они были вдвоём. В тот день Радонеж с ними не поехал. Он понимал, что иногда нужно побыть им вдвоём только, и не мешал. Охотно находил он себе дело в доме.
Они отъехали очень далеко от обычных их мест.
Впереди за холмами показалось поселение. Оттуда доносился шум, вроде бы крики приглушённые. Но было то так далеко, что не разобрать: друг с другом люди бранятся или случилось что?
Дмитрий привстал в стременах, вглядываясь опытным взглядом воина.
Рукой за рукоять меча взялся привычно.
— Ты побудь здесь! Я поближе подъеду, посмотрю, что там? Неладное, вроде, творится!
Волхва хотела его удержать, но передумала.
Дмитрий погнал лошадь.
Со следующего холма ему уже ясно видна была вся картина. Нападавших было человек шесть. Они грабили маленькое селение домов из пяти-шести. Похоже, что не брезговали ничем: и насилие над женщинами совершали, и брали всё, чем поживиться можно в домах бедного люда.
Дмитрий бросился на защиту, обнажив меч:
— Остановитесь! Разбой и насилие — прекратить!
… Бандиты видели, что Дмитрий — один. Они обнажили мечи. У них не было сомнений, что вшестером они без труда убьют этого дерзкого воина и получат в добычу и то, чем он владеет.
Троих, которые пытались изнасиловать женщину, Дмитрий ударами меча плашмя сразу сбил с ног. Но остальные начали пытаться искалечить лошадь, чтобы добраться до всадника. Тогда Дмитрий спешился сам, понимая что лошадь без всадника никто не тронет: лошадь — ценность большая! Но теперь ему пришлось пустить в ход меч уже не только как дубину. И он наносил удары бандитам, нападавшим со всех сторон. Они все были опытными бойцами. Похоже, что они были из тех наёмных воинов, которые, нахлебавшись крови в сражениях то за одного, то за другого властителя, избрали образ жизни свободных разбойников. Оружием они владели хорошо.
Бой оказался намного тяжелее, чем предполагал поначалу Дмитрий.
Но он был искусным мастером во владении мечом, да и сила в теле его была огромная. Он ранил всех остальных, но и сам получил удар мечом. Рубаха была разодрана, по левому боку из раны струилась кровь. Рана была не глубокая, но всё же существенная.
Вот бой и закончился. Он опустил меч.
Он ощутил себя героем и победителем… — и тут увидел Волхву.
Она перевязывала раны тех троих, которые были повержены первыми.
Потом бледная, не говоря ни слова Дмитрию, она подошла и к лежащим на земле последним поверженным.
Она не останавливала кровь так, как тогда с Радонежем. Она просто смазывала раны каким-то снадобьем, которое всегда у неё на поясе было, а затем накладывала повязки.
Ошалевшие от происходящего женщины, несколько детей и старики, которые составляли всё население этой деревушки, словно остолбенев, наблюдали за происходящим.
Волхва подошла к последнему лежащему бандиту. Она посмотрела ему в глаза, в душу заглянула — и произнесла очень тихо:
— Когда же насытится твоя жажда мести? Их уже всё равно не вернуть сюда! Зачем же ты сеешь ещё больше боль и несчастья?! Тебе должно быть стыдно перед ними! Ведь ты стал хуже, чем их убийцы!
… Дмитрий не знал, видели ли другие то, что видел он? Но тот, с кем говорила Волхва, — несомненно, видел. Это была картина сожжённого дома, мёртвых тел его жены и двух сыновей. Но они же — полупрозрачными обликами — стояли здесь и смотрели на того, кто был когда-то их мужем и отцом.
— Останови это здесь, теперь, сейчас! Иначе и после смерти тебе не суждено будет их даже видеть!
… Затем она поклонилась в землю жителям селения:
— Вам решать их судьбу! Милосердные — получат милость от Бога!
… Только теперь она обернулась к Дмитрию, стоявшему чуть поодаль и пытавшемуся понять, что и зачем она делает.
Она перевязала его рану так же, как раны грабителей, смазала своим снадобьем. У колодца стояли два полных ведра с водой.
Волхва омыла свои руки и лицо. Затем подозвала лошадей.
… Потом она и Дмитрий поехали, а приходящие в себя люди начинали думать о том, как им жить дальше.
Волхва ещё один раз обернулась. В её взгляде была сила любви и прощения, которые могли сделать нападавших — любящими мужьями и защитниками для тех, кого они хотели унизить и ограбить, а пострадавших — лекарями заботливыми для душ и тел разбойников.
Но решать должны будут они сами.
Обратно ехали молча. Дмитрий ощущал себя виноватым, хоть и не понимал — почему? Он ведь не мог поступить иначе, оставив тех людей без помощи и защиты!
Вернулись домой уже затемно.
Обеспокоенный Радонеж ворчал по-взрослому: «Вот, отпусти вас одних!»…
* * *
Когда перед сном Волхва меняла Дмитрию повязку на ране, она тихонько сказала:
— Ты прости меня, любимый, но не позволяет мне Бог боль твою снять совсем!
Он ласково погладил её волосы:
— Ну что ты, любимая моя! Ты не тревожься: всё и так заживёт! Ты скажи лучше: что я сделал не так?
— Боль и наказание, что разбойники получили, — превысили слегка вину их. Двое вообще могли бы не выжить. Один избежал смертельного удара, лишь поскользнувшись…
Дмитрий содрогнулся внутренне и понял, что поскользнулся тот его противник ведь не случайно!…
— Как бы ты жил сейчас с грузом убийств на душе? Ты подумал об этом?
— Нет… Я был тот, прежний: князь, который вершит суд и сражается, защищая невинных…
— Каждый получает в свою судьбу часть той боли, которую причинял сам. Вот и рана твоя — чтобы вспомнил ты все свои битвы. И — чтобы за боль и смерть, принесённые когда-то, — покаяние принёс!
Теперь ты скоро уже иной Силой действовать сможешь! Божия Сила будет соединена и с телом твоим, и с душой! И должен ты сейчас очистить себя также и от гнева, даже «праведного», в людском понимании. Во всех прошлых твоих подвигах, которыми ты гордился прежде, ты и оборотную сторону теперь можешь увидеть!
Да, ты всегда сражался за правду, как её понимал. Но теперь тебе нужно будет сражаться за ту правду, которую утверждает Бог!
… Многое передумал в ту ночь Дмитрий! Спал беспокойно, просыпался вновь, вспоминая случаи, в которых не покаялся…
Под утро уже он проснулся и увидел Волхву на краю постели сидевшую. Ладошки её над раной своей увидел. За руки взял:
— Сама сказала, что не позволяет Бог меня исцелить, а не слушаешься? — улыбнулся он, целуя её ладони.
— А я бы на себя твою боль взяла! Так — можно! — Волхва тоже улыбнулась сквозь набежавшие слёзы…
— Нет, так не надо, любимая моя!
Он притянул её к себе, поцеловал.
— Хорошо, тогда я тебе ещё одно покажу… — и Волхва стала объяснять Дмитрию, как поднимается к телу Божественная Атмическая Энергия, которую в странах дальних именуют словом Кундалини, а на Руси во времена давние Атманом, т.е.Сияющим, звали. Потом показала, как проводится Энергия эта сквозь тело и за головой изливается. Таким способом можно боль снять, раны свои уврачевать.
— Блаженство любви, что меж мужчиной и женщиной при соединении возникает, — лишь малая часть того Блаженства, которое дарует поток сияющего Атмического Света, проходя сквозь тело.
… Дмитрий погрузился в то блаженное, заполняющее каждую клеточку тела состояние.
Несколько дней, которые заняло его выздоровление, принесли ему столько блаженства и такое понимание, которые даже в представлениях его прежних о Любви Божественной уместиться не могли!
Волхва и Радонеж ухаживали за ним нежно и заботливо. А он сам — плыл в Реке Блаженства и Света Божественного!
* * *
А у Волхвы, тем временем, ещё одна забота прибавилась. Радонеж вдруг загрустил. Он сидел задумчивый на берегу ручья.
— Что легло тяжестью на мысли твои?
— Не знаю, как сказать… Ну вот, князь Дмитрий — он воином успел побывать: в сражениях участвовал, героем стал, в поединках смертельно опасных с противниками сражался. И если теперь он только словами да миром действовать будет — никто его трусом не назовёт, в малодушии никто не обвинит.
А я — ещё ничего не совершил, хлипкий, сражаться толком не научился!
Я понимаю, что сила у Любви — великая, да только никто ту Силу не видит! Божию Силу — не видят люди!…
А я — так хочу, ну, по-настоящему сильным и смелым стать! Это — не для славы… Это — другое… Мне не объяснить…
Волхва обняла Радонежа. «Это он-то — не смелый! Людей спас во время нападения, Дмитрия от смерти собою закрыл!…» — любовь к этому отважному и столь чистому мальчику переполняла её! Но она хорошо понимала, чтМ именно тяготит его теперь. Понимала и то, что словами сейчас не помочь…
— Пойдём! Я тебе покажу, как без меча и кровопролития любого противника одолеть можно!
Радонеж посмотрел на неё расширенными от удивления глазами.
— Возьми меч — и нападай!
— Не могу! А вдруг — пораню тебя?!
— Ну, тогда — вот палка эта! Вместо меча — подойдёт?
… Волхва с такой лёгкостью и скоростью ускользала от ударов, что Радонеж надивиться не мог! Вначале он как бы вполсилы удары наносил, потом изо всех сил уже старался. Но гибкая и неуловимая противница, даже не запыхавшись, уклонялась от всех ударов. Потом вдруг скользнула — и ловким движением выхватила палку из рук Радонежа.
— Ну и ну! — на пороге стоял Дмитрий. — Я думал, что могу учить других хоть как битву вести! А оказывается, и этому мне надо у тебя учиться!
— Я научу!
Душа может и себя, и другого ощущать. И видеть может так, словно время замедлилось. Или — можно всё вокруг себя в одну долю малую секундочки замечать!
… Дмитрий понял, про что Волхва говорит. Бывало, что во время боя он видел мельчайшие движения клинка противника и точно ощущал, как тот дальше поведёт меч. Но такие моменты были случайны, а Волхва, кажется, и это знала в совершенстве!
Дмитрий только диву давался, понимая, что даже он не смог бы одолеть в битве неуловимую, недосягаемую ни для какого оружия Волхву!
Такому искусству, которое в случае битвы пригодиться может, когда-то Баян обучил её, чтобы девочка была защищена, насколько это вообще возможно, своей ловкостью и другими умениями.
— А для начала должна я вам показать — как другого ощущать и понимать столь же хорошо, как себя.
Помните, как вы деревьями себя могли почувствовать, когда душой с душой дерева сливались?
Теперь давайте друг друга научимся так ощущать, словно телами поменяемся.
Вот сейчас, Радонеж, становись напротив меня! Я душой в твоё тело войду, а ты — в моё. Из моего сердца духовного на тело своё посмотри, а я из твоего так же смотреть буду.
… Это было так удивительно!
Потом они менялись местами и делали то же с Дмитрием.
— Когда с любовью так другого человека ощущаешь — можно и мысли его понять, и желания. И свои мысли можно так человеку передать.
Это — очень важное умение: ощущать других так же ясно и сильно, как себя! Только — с любовью это надо делать! И без насилия.
… Потом научила Волхва их, как на тело своё со всех сторон одновременно смотреть можно. И — как растворяться в Свете, из Которого со всех сторон смотришь в ту сторону, где находится тело, но самоощущения в нём больше нет.
После таких тренировок было такое состояние, что душа и тело соединились со всем обозримым пространством в одно. Можно было ощущать каждое деревце, каждую птаху, каждую зверюшку — как себя. Пространство было прозрачное, и словно звенящее безмолвие окутывало со всех сторон с невероятного расстояния.
Так, незаметно, от темы воина, который неуязвим, который и за себя, и за других сражаться может, — перешли они к той теме важнейшей, когда, растворяясь в окружающем пространстве, утрачивает человек ощущение себя как отдельности. А других — ощущает лучше, чем себя! Ведь познать Бога может лишь тот, кто растворяет себя в Его Любви и Свете, исчезает в Нём! Ведь только через это — можно влиться в Него, стать Им!
* * *
Иногда Волхва и Дмитрий были только вдвоём.
— Не всё, что показать могу, Радонежу теперь по силам познать. После ты ему это покажешь. А тебе — рассказать и показать это должна, — сказала Волхва. — Помнишь, про корень я говорила, что у человека каждого есть и с сердцем Земли его соединяет? Пока сердце человека Огненным не станет — словно невидим тот корень, не течёт по нему Свет-Огонь. А когда сердце человека Огнём Любви наполнилось, то и корень этот оживить можно. Потому как соединяет он сердце Огненное человека и Огненное сердце Земли нашей — с Огнём Творящим Бога-Отца!
Почувствуй, что там, в глубинах Земли, в сердце её, горит Огонь — такой же, как в костре, только во много раз больше и — утончённый, нежный Он. А Источник этого Огня подобен Солнцу Огромному, размера необозримого!
Корень соединяется особым каналом с телом. И если расширить руками души канал тот изнутри, то можно Огонь Божественный легко впустить в тело.
Попробуй из сердца духовного не вперёд смотреть, а назад-вглубь.
… Дмитрий исполнил: излился душой в тот Свет-Огонь. И ощутил, как сам стал душой Огненной в Огне Божием.
… Шли дни. Чем дольше — тем сильнее и ярче всё это получалось. Дмитрию удавалось сохранять такие состояния души всё более надолго.
Наконец, сумел он уверенно ощущать себя огромным Огненным Духовным Сердцем.
Словно исчез он в Единении — и родился заново!
Когда это получилось, то — Великой Силой Сотворяющей Божией наполненный — встал над Землёй исходящий из Глубины Божественный Дмитрий, из Света-Огня состоящий! Огромным было Новое Тело Света! Руки — сильные, нежные, каждую душу на ладонь взять могут, приласкать, силой наполнить. Сердце в груди — солнцем сияет, потоки Света над Землёй струит! А в Глубине — бесконечная Сила Творящая, словно Океан могучий!
— Ну вот, теперь надо ещё научиться так всегда жить! — услышал Дмитрий голос Волхвы. — Ещё можно наполнить всё в теле Огнём этим Первозданным, тогда уже и вовсе нерушимо будет Слияние!
… Потом, когда уже к дому шли, она сказала:
— Видела я, как Волхвы, которые полноту Слияния с Огненной Силой Божественной познали, в Огонь тот вместе с телами входили. После этого они могли тела перемещать мгновенно на расстояние любое. Такому телу не грозит смерть или разрушение: в нём Бессмертие обретается Божественное.
Видно, в таком теле Иисус воскресал пред людьми, чтобы увидели они воочию Силу Его Божественную!
Я того не умею ещё и не знаю, сумею ли… Но тебе про это говорю, чтобы знал, что не предел свершений души то, что показала я тебе!
* * *
Великое счастье познания Бога и слияния с Ним в Его Великом Огне — на долгое время стало главным счастьем в их жизнях.
Радонеж тоже прикасался уже душой к Божественным состояниям Сознания и преображался на глазах: из мальчика-подростка — в сильного стройного юношу.
Но однажды Волхва сказала:
— Ехать вам надо, Дмитрий. Обоих вас дорога ждёт дальняя: посольство в страну иноземную.
— Куда? Зачем?!
… Она замолчала, собирая воедино понимание того, что должна была теперь сказать.
Волхва редко видела будущее. Она не любила предсказывать, потому что знала: будущее от самого человека зависит не менее, чем от событий, прежде предопределённых. Человек сам может менять многое в своей судьбе, хотя и не всё.
Но в тот день она видела картины неведомой ей земли и понимала, что это — то будущее, которого хочет для Дмитрия и Радонежа Бог.
Она видела морское побережье, отмели песчаные, корабли под парусами белыми, людей в одеждах непривычных, женщина с тонкой золотой короной на густых волосах, убранных в причёску. Имя — Маргарита. Вот они там: Дмитрий и Радонеж рядом. Радонеж на иноземном языке говорит, переводит. Как они прекрасны, самые любимые её люди! Сияют их сердца, словно Солнца горящие! От Дмитрия взгляд не отвести: среди суетящихся вокруг иноземцев выделяется он и телосложением богатырским и такими Покоем и Любовью всё вокруг заполняет…
— Тебе нужно будет уехать. Князь московский тебя с посольством в страну далёкую отправит — и ты согласишься.
— Это надолго? Я не хочу разлучаться с тобой!
— Я не знаю, говорю то, что Бог показал.
А те, кто Богу воистину служат, — те не то, что им хочется, делают, а хотят делать то, что для Бога нужно!
И в этом — счастье великое! Единая Любовь, что всем в Мироздании правит, — и в их сердцах расцветает, и миру сияет ярче Солнца!
— Мы ещё увидимся с тобой, любимая моя?
… Волхва постаралась отвести взор от своего будущего. Не ждала она ничего другого для себя, кроме судьбы, как у отца своего Баяна… А прежде времени то видеть — к чему?
Но перед внутренним взором встала иная картина: пожары, сражения и над всем этим — огромный и сильный Дмитрий с мечом в руках. И себя рядом с ним увидела в одежде мужской…
И открылось ей то, что пройдёт ещё много времени — и они вместе придут вновь на Землю с миссией любви и мира.
— Мы увидимся ещё, мы будем рядом, любимый мой! Мы с тобой всегда будем вместе, потому что сердца наши едины в Боге! — уверенно произнесла Волхва.
Записано Анной Зубковой
Под редакцией Владимира Антонова
http://www.new-ecopsychology.org/ru/books/stories/story-about-dmitryy-and-volhva.htm
© Зубкова А.Б., Антонов В.В., 2013
