СКАЗАНИЕ О КНЯЗЕ ДМИТРИИ И ВОЛХВЕ
(продолжение1)
Дмитрий в своей жизни немало книг прочитал. Много беседовал с воспитателем своим — человеком мудрым и широко образованным, по тем временам.
И с другими людьми он беседовал, знания и мудрость которых его привлекали. Но не много таких встретил он за свою жизнь.
Он считал себя свободным от пустых религиозных догм. Он верил глубоко, искренне в бытие Бога, стремился праведно жить.
Много думал Дмитрий о назначении жизни человеческой, о несовпадении той жизни, которой люди вокруг живут, — с Заповедями Христа.
Раздоры междоусобные меж княжествами, грабежи, союзы, вероломно разрушаемые… Жажда власти и злата, которые правили князьями, — удивляла Дмитрия! Хотел он победить то зло и несправедливость, что вокруг приходилось видеть! Ведь вокруг — реки крови, сироты, вдовы… А ещё — нищета людей, что на земле трудятся! И, в итоге, — их нежелание трудится… Это потому, что выращенный урожай отберут — либо враги из соседних княжеств, либо просто грабители, либо свои же «князья-защитники».
Он пытался всё это изменить, когда стал княжить сам. Но его вотчина не могла жить в мире и благополучии — среди бушующего вокруг моря грабежей, вражды и предательств!
За честность, верность слову, готовность бескорыстно защищать людей — Дмитрий приобрёл много как друзей, так и врагов.
И недавнее покушение на его жизнь — было не первым.
… А вот теперь — Волхва! Она вошла в его жизнь — и всё переменилось! Любовью и блаженством, Светом неизведанным и знаниями манящими — позвала она его в Божественный мир!
И Дмитрий решил принять ту судьбу, что уготовил ему Бог, и попробовать понять и познать тот неведомый и огромный мир, на пороге которого ждала его Волхва.
Мысли о измене постулатам православной веры слегка смущали Дмитрия. Но он решил сам во всём разобраться.
Для Радонежа же всё вокруг — стало праздником! Волхва дарила ему ту материнскую нежность, о которой он даже не мечтал! Её уроки были ему интересны, как ожившие сказки!
И частью таких сказок были ставшие ручными лесные животные, которые слушались Волхву, понимали её мысли.
Белая ручная сова Волхвы признала Радонежа за своего, охотно садилась ему на плечи, выводила его к дому, если он уходил слишком далеко в лес.
И с медведицей, которая охраняла место жительства Волхвы, он подружился. Белки, зайцы подбегали, прося их погладить, птицы с радостью садились на руки и пели свои песни…
Все жители леса: звери, птицы, рыбы — были для Волхвы друзьями близкими. И тому же она учила Дмитрия с Радонежем. То же мечтала она и всем людям сказать, да пока не придумала — как.
Она рассказывала об этом много. В частности, подробно объясняла, почему считает непотребным использование тел убитых животных в пищу:
— Может, потому в мире людей и происходят войны и убийства, грабежи и насилие, что люди себе в привычку страшную взяли от убийства пищу получать, плоть свою такой пищей питать. Может, из-за того, что на мучения и смерть люди обрекли тех, кого едят, — и в жизни тех людей страдания приходят?
— А растения? Разве не грех тогда — их тоже губить, чтобы есть? — спросил Дмитрий.
— Впустую губить — грех. А если в пищу для тела — то не грех. Растения так созданы Богом, что плоды и семена приносят. И часть семян и плодов тех — человечеству в пищу Богом назначены. И не больно семенам и плодам, что созрели, когда их собирают. Наоборот, к примеру, радость дереву великая, если поблагодарит его человек за плоды, что сорвал и вкушает.
Часть семян собранных посеять может человек — и урожай взрастить.
И если часть молока возьмёт человек от животных, за которыми ухаживает, — то тоже не грех.
Но если человек, как зверь хищный, убивать будет, чтобы тела убитые есть, то становится душой человек подобен хищнику.
То, что естественно для природы зверя, — оно позорно для человека! И люди — в том позоре живут, даже не замечая, не догадываясь о том!
И удивляются они: откуда берутся злодеи, которые, как хищники, захватывают богатства и власть, и человеческую кровь пролить не страшатся в погоне за наживой собственной!
И всё это считается обычным уже много столетий!
Но те, кто любовь в себе развить хотят, — об этом обязательно задуматься должны! И понять для себя они обязаны, что не хотят нести боль и смерть — ни людям, ни животным!
… Дмитрию и Радонежу оказалось столь ясно то, что Волхва объясняла, что не приходило им больше даже мысли — отведать пищи греховной.
* * *
Однажды вечером Дмитрий попросил Волхву:
— Расскажи нам о себе.
… Волхва задумалась ненадолго.
Потом начала рассказ. Когда она говорила, то Дмитрий и Радонеж словно видели всё происходящее: словно картины цветные, на которых все разговаривают, движутся, — сменяли одна другую.
— Мой приёмный отец, Баян, был Волхвом. Но он избрал путь не отшельничества, как многие из Волхвов, но конкретной помощи людям — ради сохранения среди людей древних знаний. Он хотел привнести в души людей хоть немного добра и света, научить не подчиняться злобе и страху, научить, как с любовью сердечной жизнь изменить к лучшему.
Он ходил с гуслями по сёлам и городам — и пел песни, рассказывал сказы, из которых люди могли узнать и понять многое.
Эти песни он пел так же, как я сейчас вам рассказываю: каждый слушающий словно видел ожившие картины.
Однажды на месте сгоревшего поселения тех, кого называют теперь язычниками, он нашёл чудом уцелевшего ребёнка. Это и была я.
Баян долго пытался отдать меня в семью какую-нибудь: ведь не сподручно с грудным младенцем путь держать. Но никто не соглашался взять меня. И тогда мой отец принял это как поручение от Бога.
Вот так я и росла под мудрые песни отца моего — вместо колыбельных.
Он выучил меня и петь, и танцевать, чтобы выступать перед людьми, которые слушать нас приходили. Когда я танцевала и пела, то словно солнышко в груди моей — любовь сияла, свет и любовь из рук лились.
Мы и в деревнях бедных, и в княжеских палатах бывали. Много по земле прошли!
А потом стала я просить отца — большему меня научить, Волхвой настоящей сделать. Но до конца выучить меня, пока тело его живо было, он не успел. Упрямая я была тогда и своевольная! Поэтому не спешил он знания большие мне передавать, пока я своими эмоциями и желаниями во всей полноте управлять не научусь.
А потом узнал он от Бога, что смерть его близка. И — что смерть ту на глазах у многих людей он принять должен: чтоб запомнились песни, что он пел, чтоб, даже имя его слыша спустя столетия, многие люди могли бы почувствовать Любовь Божию, что с ним всегда в Единении пребывала.
Он не хотел, чтобы я видела его смерть, не хотел, чтобы я погибла вместе с ним. Он отправил меня учиться к Волхвам, что жили уединённо и учили нескольких человек знаниям древним.
Я уже тогда могла многое видеть и ощущать душой.
Когда я у Волхвов жила, почувствовала, что смерть отцу моему грозит. Видела, что вокруг него сгущается злоба, словно тучи тёмные, а он — словно солнце — всё ярче и ярче сияет Силой и Любовью Божественными!
Сказала я о том Волхвам.
А они говорят:
— Знаем мы об этом. Судьбу такую он себе сам избрал. А тебе — велел здесь жить и учиться!
… Всё во мне тогда возмутилось! Наговорила я слов горьких Волхвам, о том, что о любви они говорят — а сами любви не знают, раз не хотят спасти отца моего!
Побежала сама туда! Не знала от отчаяния, что делать стану, но бежала: либо смерть от него отведу, либо с ним вместе погибну!
Когда добежала и нашла то место — лишь пепелище от костра, на котором тело Баяна живым сожгли, увидела.
Отчаяние меня охватило! Плакать даже не могла! Что делать — не знала!
Тут женщина меня за плечи трясёт: «Беги скорее отсюда! Ищут тебя! Девочку ту, что с певцом ходила, велено воинам отыскать и убить!»
Да только поздно. Увидели меня всадники!
Я вновь бежать к лесу бросилась — туда, где лошадям невозможно скакать, в бурелом забежала.
Они спешились, лес прочёсывают, мечами звенят, кричат друг другу.
Я тогда долго бежала из последних сил. Об одном дума, чтобы не приблизиться к месту, где Волхвы оставались: чтоб не выдать их невольно. Долго бежала, думала, что это — конец.
Да тут меня старец, в скиту живущий, спас. Я в келью отшельничью забежала — а там только гроб в углу стоит да икона на стене одна. Перед иконой старец седой на коленях стоит.
Посмотрел он на меня — и молиться дальше стал.
А я в гроб тот залезла и крышку прикрыла.
Воины, когда в келью ту вбежали, меня не увидели, поклонились, перекрестились — и дальше искать бросились.
Когда ушли все, выбралась я из гроба этого. Идти хотела.
А старец мне воды налил, хлеба дал. Говорит:
— Коли Бог привёл — оставайся, живи, покуда захочешь.
… И я осталась.
Год целый я у него прожила.
За тот год мы всего несколько раз словом перемолвились. А научилась я тогда — очень многому! Хоть и жил он своей жизнью, а я, вроде бы, — своей.
Да только, когда смотрела я, как он молитвы читает, — видела, что тишина, мир и покой в сердце у него, а ко всем людям — любовь и прощение.
И потихоньку этот покой меня от отчаянья исцелять начал.
Я, бывало, на целый день уйду, по лесу хожу, ягод да грибов наберу, вечером вернусь, поедим со старцем, я спать в уголке на охапке травы сушёной улягусь, а он всё молитвы свои читает, за весь мир молится…
Так и жили.
А потом я, наконец, сумела вернуться к жизни в Свете, вспомнила всё, чему отец мой Баян меня учил. Тут и видеть его душой стала, разговаривать с ним смогла, учить он меня вновь стал. С той поры ненависти к убийцам отца моего, к вере православной — уже во мне никогда не было.
В тот день, когда я отца своего увидела, старец со мной заговорил:
— Радость, — говорит, — великая, что любовь в сердце твоё вернулась! Значит, скоро мне уходить можно! Как душа тело оставит, не побрезгуешь похоронить?
— Как скажешь, так всё сделаю, — ответила.
Он показал место, где тело его похоронить. Там уже и могила и крест готовы были.
Потом подарил он мне рубаху белую, новую совсем. Говорит:
— Мне на том свете, коли заслужил, — другую дадут, а как не заслужил, то и в старой хорошо. А ты, как меня не станет здесь, эту надень — да к своим иди. Время твоё пришло!
Великое прощение и смирение, которым тот старец меня научил, которые от участи горькой меня спасли, на путь Божий вернули, — до сих пор с благодарностью вспоминаю!
Когда однажды утром проснулась я, поняла, что покинул старец тело своё. Да только нет его нигде!
Пошла к месту, где он себе могилу вырыл. А тело его — на дне уже. Сам, значит, пришёл и лёг, чтоб хлопот мне меньше…
… Похоронила я тело его, крест поставила. Он душой тогда приблизился, поблагодарил, благословил по своему обычаю.
Ещё немного пожила я там одна.
Отец мой меня учить продолжал, Бога перед душой всё более раскрывал!
И многое во мне изменилось!
Многому меня жизнь с отцом моим научила. Но ещё большему научила смерть его! Увидела я, какова его любовь к Богу! Поняла я его готовность жизнь отдать — чтобы любовь в душах людских пробудить!
Прочитала я тогда и писания христианские, об Иисусе узнала, о том, что Он тоже смерть принял, чтобы Учение Своё о Любви — на Земле оставить! И видела я Иисуса в Свете Сияющем, и говорила с Ним так же, как с отцом моим Баяном.
И поняла я Истину о Боге! Сердцем Любовь Божественную почувствовала, соединяться с Ней душой научилась!
Тогда я к Волхвам пошла.
Другая уже к ним пришла, не прежняя своенравная и гордая девочка! Волхвы мне в землю поклонились, а я — им. Просила их учить меня, тому, чего не знаю.
Они говорят:
— Чему же научить можем, когда отец твой тебя всему научил уже?
Тогда я просила, чтобы они целительству меня обучили и тому, как с Силой Божией сливаться. И — как не преступать Волю Божию.
Вот и училась у них.
А потом — сюда пришла жить, людям помогать пытаюсь, да не много толку с того…
Если сумею научить вас тому, что сама знаю, — может, и не зря тогда всё то в моей жизни было!
Сегодня я вам прошлое показала. А завтра — настоящее показывать стану. Так что — спать теперь пора!
* * *
Наутро, после купания и завтрака, Волхва, начала свой урок:
— Вы оба уже знаете, что такое — любовь. Поэтому мне легко будет научить вас смотреть и видеть глазами сердца духовного, то есть, глазами души.
Можно слушать сердцем духовным.
И говорить так можно, всегда соединяя слова с любовью сердечной.
И даже мыслить человек может научиться, соединив ум с сердцем!
Духовное сердце — это главная часть души каждого человека. Его легко ощутить там, где ощущаем вдохнутый воздух. Грудная клетка — это словно комната, где любовь сердечная рождается и живёт в теле человеческом.
Душа должна стать не пленницей тела, а хозяйкой его!
Когда человек вдыхает и выдыхает воздух, то ведь воздух не только заполняет грудную клетку, но он — и во всём пространстве вокруг тела есть. Душа — она прозрачна и почти невидима, как воздух. И она — не только в теле может находиться, хотя и соединена с телом на время жизни плоти телесной, но она, постепенно расширяясь, способна осваивать своё присутствие везде.
Вот сейчас — посмотрите каждый из сердца духовного — с любовью! — на дальний берег этого озера. Пусть душа реально коснётся тех тростничков, что в воде отражаются! Так же можно душой и деревца, и облака потрогать.
Так сердце духовное, из любви и нежности состоящее, может до всего доставать. Тренируясь так, можно расти душой, становясь всё больше и больше.
И ещё — есть у сердца духовного руки. Ими ещё удобней прикасаться ко всему с любовью. И почувствуют эти прикосновения и птицы, и рыбки, и зверюшки!
… И действительно, когда Дмитрий и Радонеж попробовали это делать, птицы оживились, запели радостнее, несколько белок весело запрыгали по веткам дерева, зайцы из кустов с любопытством выглянули, уточки поспешили подплыть поближе. А если брали их на ладони духовных сердец — нежились они в блаженстве, от людей исходящем!
— И может душа вырасти намного больше тел наших человеческих! — повторила Волхва.
— Зачем? — спросил Радонеж.
— Чтобы что-то изменить в мире вокруг себя, чтобы Богу и людям послужить — мы должны стать достаточно большой частью этого мира.
Вот — муравьишки: они могут проложить свои тропинки от муравейника — куда-то ещё. Но они — малы, и что-то большее изменить в этом мире им не под силу.
Обычные люди могут города, например, построить, проложить дороги между ними.
Но можно сделать и намного большее: проложить дорогу до Обители Творца, до Дома Его Божественного!
Бог-Творец — огромен!
Он есть прямо здесь, рядом с телами нашими и внутри них. И есть Он везде в Мироздании. Куда бы мы ни направили взоры из сердец духовных — вверх или вниз, влево или вправо — Он — везде!
Не охватить умом Его Беспредельность!
Но лишь любовью почувствовать это можно, потому как любовь с любовью — всегда соединиться может!
И человек — душой — должен стать утончён, чист и огромен, чтобы в Мироздании путь свой отыскать и Бога познать!
Ощутим сейчас, что так же, как свет солнечный над нами сияет, — так и Бог всему и всем Любовь и Свет Свои дарует!
Попросим, чтобы помог Бог ощутить Его Свет — и тела наши и души тем Светом омыть!
… И Волхва протянула руки души под как бы Водопад из Света Божественного, тело её засияло, затанцевало в этом Потоке!
Дмитрий и Радонеж тоже оказались в Потоке, изливающемся сверху на их тела, — в Потоке Любви, Блаженства и Света-благодати Божией!
Свет тёк и снаружи, и сквозь тела…
— Я не могу вместить так много блаженства и счастья! — воскликнул Радонеж.
— Вот и хорошо! Значит, надо это начать дарить всем существам: деревьям, травкам, птицам, людям!
… Когда они — счастливые и усталые — шли к дому, Дмитрий сказал:
— Это так интересно: чем сильнее поток любви из сердца льётся — тем больше любви внутри становится, словно Сила Великая притекает!
— Верно ты говоришь! Если сейчас из сердца духовного назад посмотришь: туда, откуда Поток этот изливается, — то бескрайний сияющий Свет увидишь! Это и есть Свет Бога: Свет Духа Святого! Он — всегда рядом!
После научу вас, как в этот Свет выходить, сливаться с Ним, жить в Нём!
* * *
На следующий день Волхва подвела своих учеников к камню огромному, лежащему на берегу озера.
Гранитный великан лежал спокойно и величественно, словно греясь в лучах солнца.
— Сядьте тут, прислонитесь спиной к камню. Камень — он тоже творение Бога. Бог всё — из Себя сотворил! В камне этом есть частички энергий живых. Ощутим его жизнь! Он лежит тут тысячелетия, его жизнь долгая — намного дольше воплощения человеческого! Камень этот будет здесь лежать ещё много веков, быть может, тысячелетия. Медленно движется в нём жизнь. И это важно — почувствовать его покой…
Вся материя плотная в чём-то подобна жизни этого камня…
… Через полчаса Волхва произнесла:
— Ну хватит, пойдём дальше! А то сами в камни превратитесь! — она засмеялась звонко.
А Дмитрий всё ещё не мог расстаться с удивительным ощущением вечного покоя жизни этого камня…
Волхва подвела их к берёзкам, на берегу растущим:
— Ну-ка, теперь попробуйте берёзки полюбить, как тот камень, и — ещё больше! Выбирайте, какая кому милей!
Деревья — они очень хорошо ощущают любовь человеческую!
Все растения это чувствуют, с ними говорить можно, они хорошо понимают — не слова, а эмоции, которые со словами могут быть соединены.
Ощутить, как живут деревья, — это важно очень! Деревья многому могут научить нас, людей!
К примеру, они имеют корни. Эти корни проникают вглубь Земли. Каждое дерево Землю-Матушку, которая его питает и растит, — очень хорошо ощущает!
Не многие люди понимают, что они, так же, как и растения, с Землёй нашей должны быть связаны и с Отцом–Богом соединены!
А деревья это не забывают, потому что корни их тому учат.
Ощутим, как дерево в мире этом существование своё вершит! Ствол, крону, корни — прочувствуем душами! Также — то, как текут соки по стволу, по веточкам разбегаются, до каждого листочка доходят.
Каждое растение — это душа живая.
Ощутим, как дерево живёт. Многое в теле человеческом тем же законам жизни подчиняется, что и в теле древесном.
Есть деревья, обняв которые, вот так, душой, — можно даже болезни вылечить. Я так многих людей лечила, которых Бог не позволял Его Силой Великой исцелять, но малыми силами душу человеческую пробудить хочет.
У человека тоже есть корень, да только невидим он. Но про то я после расскажу.
… Дмитрий запомнил надолго, какое это удивительное было ощущение — обнять берёзку, словно девушку нежную! Потом — ощутить Землю, на которой растёт дерево… Ещё потом — стать потоком силы жизни, медленно поднимающимся от корней всё выше, выше… — туда, где ветер играет листочками кроны…
Затем они знакомились с елями и соснами величественными, с тополем и ясенем огромными. Каждое дерево — свой характер имело, свои, чуть отличительные энергии.
— Вот чудо-то где! Сколько по лесу ходил да ездил, и не приходило же в голову, что — живые они! — вымолвил в восторге Радонеж.
* * *
Спустя две недели Волхва сказала Дмитрию и Радонежу, что им нужно вернуться в мир обычных людей.
Это время, проведённое с Волхвой, показалась им невероятно долгим, словно целая эпоха прошла. И всё же — как не хотелось расставаться!
Они столько нового и важного узнали! Мир, который открыла перед ними Волхва, был наполнен Божественной Любовью! Словно в море Света-Любви купаясь, нежась в Нём, — жили они всё это время!
— Нужно вам возвратиться, чтобы не начали искать в лесу князя, сгинувшего вместе с сыном его. И — чтобы не пришли убивать «колдунью», что их сгубила.
Заодно и сами поймёте: нужно ли вам то, чему учить я вас начала? Ведь это — не просто: жить в миру со знаниями великими! Они ведь новую судьбу каждому строят!
Прекрасно — жить с Любовью Божией в союзе! Но это — не легко! Подумаете оба, когда меня рядом не будет: хотите ли вы большего?
Или всё, прожитое за это время, — в отдалении — сном или колдовством моим представится?
А если захотите — то через месяц возвращайтесь. Сюда приходите так, чтоб не видел никто и не знал, что вы у меня останетесь.
Я ждать буду!
Записано Анной Зубковой
Под редакцией Владимира Антонова
http://www.new-ecopsychology.org/ru/books/stories/story-about-dmitryy-and-volhva.htm
© Зубкова А.Б., Антонов В.В., 2013
